Аль, ну у нас тоже один такой батюшка есть Не без этого То скажет, что все детки после кесарево приравниваются к абортивным (!!!!!!!), то - что если мама беременна тайноедением занимается - родит вора.... А мужа моего он просто терпеть не может Однажды просто выжил его из храма, а другой батюшка вышел и поговорил с мужем, и успокоил его, сказал такие слова странные: "Я знаю, почему он так себя ведет... терпи..." Теперь вот молимся за него. А батюшка Андрей так сказал - не так, мол, вы с ним. он хамит, а вы "Хорошо, батюшка, грешные мол... да-да-да..." и кланяться

Тогда, Марина, помещу сюда отрывки со статьи .

Беседа митрополита Солнечногорского Сергия,
управляющего делами Московской Патриархии,
с корреспондентом журнала "Церковь и время"

К сожалению, представители нового поколения священнослужителей, зачастую сами не разобравшись в своей душе, не наведя порядок в своей жизни, берут за основу не совсем те принципы святости, которыми руководствовались великие подвижники Церкви. Считая себя очень опытными, такие священники привносят в церковь дух времени.
Святейший Патриарх постоянно подчеркивает опасность младостарчества. Это понятие связано не с возрастом священника, а с его неопытностью. Будучи духовно младенцем, человек начинает считать себя старцем и губить души, давая людям советы не только в духовной, но зачастую и в практической жизни. Между тем, вопросы, связанные с практической жизнью, часто вовсе не относятся к компетенции духовника. Только прозорливые старцы могли советовать в таких случаях. Преподобный Серафим, например, оставил у себя на несколько дней приехавшего к нему купца, у которого из-за промедления могла не состояться сделка. Но, как впоследствии выяснилось, тем самым спас его от смерти.
Есть у нас и сейчас хорошие духовники и прозорливые старцы, но их единицы. Каждому из нас надо подходить к вопросу духовничества со смирением, очень осторожно. Ведь чтобы целить больного, нужно самому быть здоровым, чтобы увидеть сучок в глазе брата, надо сначала вынуть бревно из собственного глаза. Если священник с таким смирением будет подходить к вопросу духовного окормления, то тогда он сделает очень много хорошего и полезного. Если же вместо того, чтобы приводить людей к Богу, к Церкви, священник насаждает культ своей личности, то может случиться беда. Часто такой духовник считает себя выше епископа, по благословению которого он совершает все таинства.
Стала частой практика, когда священник принимает указы епископа, только посоветовавшись со своим духовником. Это показатель того, что в Церкви не все благополучно. Нужно очень много трудиться, чтобы исправить ситуацию. Во-первых, опытные духовники должны объяснять людям, которые кажутся себе святыми, что они находятся в состоянии духовной прелести. Я бы хотел, чтобы каждый из нас, каким бы святым или популярным проповедником или духовником он ни был, думал о себе как о человеке, который сам нуждается в исцелении грехов, в наставлениях, в советах. При этом мы постоянно подчеркиваем, что роль епископа в нашей Церкви несомненно выше, чем роль духовника. По всем спорным вопросам высшей инстанцией является не духовник, а епископ.
- А в какой степени духовник вообще полномочен требовать от своих духовных чад беспрекословного послушания?
- Нельзя смешивать понятия духовничества и старчества. В наше время очень хорошая древняя традиция, к сожалению, получила болезненное развитие. В Оптиной пустыни, в других известных монастырях существовала эта традиция. Насельник монастыря каждый день приходил к старцу и открывал ему все свои помыслы. Старец давал ему совет, потому что он как духовно опытный человек видел, к чему может привести тот или иной помысел.
Что же происходит сейчас? Молодые, а то и пожилые священники, искажая древнюю монастырскую практику, начинают заниматься духовничеством по своему произволу, требуют себе беспрекословного послушания. Сначала у них бывает достаточно много приверженцев, а потом они остаются одни, потому что народ видит, что странные советы, которые дает такой батюшка, часто идут вразрез с объективными обстоятельствами жизни человека. Ведь духовник очень многое может: он может консолидировать какие-то общественные силы, и наоборот; может создать, а может и разрушить семью.
Перед декабрьским постановлением было сделано заявление Синода, в котором подчеркивалась святость семейных отношений. Это делалось в связи с участившимися случаями ухода в монастырь супругов по распоряжению их духовника. Это вещи недопустимые. Духовник не может или одному, или обоим супругам благословить уход в монастырь и требовать развода. Брак законен, признан обществом и Церковью, даже если и не освящен ею, на это я хотел бы обратить особое внимание. Некоторые так называемые младостарцы требуют развода, если один из супругов не желает венчаться. Семья в таком случае распадается, все заканчивается трагедией. Иногда духовники требуют переезда из одного города в другой с продажей имущества, что также недопустимо.
К Церкви подобного рода вопросы никакого отношения не имеют, к духовному состоянию человека - тоже. Это сфера, которой духовник не должен заниматься. Он должен лечить духовные раны людей, исправлять все с любовью, не отвращая от Христа, от Церкви. Человек должен увидеть всю глубину греховности своей жизни, но при этом не отчаиваться, а увидеть, что к нему протянута рука для спасения, что если он пойдет по тропе церковной жизни, то жизнь станет для него гораздо легче и счастливее. Вот в чем смысл духовничества - облегчить жизнь человека, избавить его от греха, быть свидетелем покаяния и направить его на путь истинный, но не вмешиваться в семейную жизнь человека.
- В практике налицо повышенный интерес к различным аспектам семейной жизни. Одни, например, могут на исповеди начать расспрашивать о деталях брачных взаимоотношений. Насколько правомочен духовник вмешиваться в такие вопросы? И что делать человеку, который, к своему несчастью, попал к такому духовнику, оказался на такой исповеди - исповеди, которую Святейший Патриарх справедливо назвал истязанием. Выходя от такой исповеди, то человек не чувствует духовного очищения, он чувствует себя оплеванным, униженным. Многие даже покидают Церковь.
- Во-первых, не нужно покидать Церковь. Нужно пойти к опытному священнику и посоветоваться. Опытные духовники хорошо знают людей. Надо пойти к ним, все рассказать и постараться забыть о том моральном уроне, который нанесен таким лжедуховником. Конечно, не дело духовника копаться в интимной жизни кающегося грешника. Это настолько интимная и святая для человека тема, что ее вообще нельзя касаться. Человек, возможно, давно проклинает себя за совершенные некогда плотские грехи, а лжедуховник возбуждает в нем страсть и достигает обратного - человек опять впадает в тот же грех. Таких лжедуховников надо опасаться.
Если кто-то расспрашивает вас о подробностях вашей интимной жизни, то вам нужно расстаться с таким духовником, потому что, может быть, он психически нездоров, не видит наносимого им духовного вреда, не видит целостности человека. Нужно каяться в грехе, а не в том, каким образом он совершен. Когда священноначалие узнает о такого рода духовниках, то всегда пытается воздействовать на них с тем, чтобы они одумались, отрезвились. Но часто бывает и так, что излишне подробная исповедь у определенной части людей вызывает одобрение. Человеку иногда хочется выговориться, очиститься от греха, рассказав все до мельчайших подробностей. Это ложное представление о грехе и о покаянии. Сам духовник должен остановить человека, если он кается в чем-то слишком подробно.
- А Вам как управляющему делами Московской Патриархии приходится разбирать жалобы на подобного рода действия со стороны духовников?
- Да, конечно. Мы не раз восстанавливали семьи, прося епископа вмешаться в подобного рода ситуации, когда уходят в монастырь, оставляя детей или больных родственников, или же, в ситуации, связанной с деятельностью лжедуховников. Слава Богу, все это удается как-то улаживать.
- То есть Вы подобного рода жалобы, как правило, адресуете местному епископу?
- Это компетенция местного епископа. Он должен хорошо знать и следить за духовной жизнью не только на приходах, но и в монастырях. Он должен знать, кто из духовников пользуется популярностью, должен следить, какими средствами он пользуется для лечения духовных чад. Бывают вещи потрясающие. Не буду называть конкретную епархию, но недавно поступило письмо от жены одного священника. Она покаялась на исповеди в каком-то грехе, это стало достоянием гласности и обсуждалось в священнической среде этой епархии. Это недопустимо. Тайна исповеди неприкосновенна: все, что говорит человек на исповеди, должно быть забыто вместе с разрешительной молитвой и совершившим грех, и принявшим покаяние.
- Приходится ли Вам, Владыко, разбирать такие ситуации, когда клирики какой-либо епархии оказываются в конфликте со своим епископом. Ведь у нас много говорилось о необходимости возрождения церковного суда, но церковного судопроизводства у нас не существует. Что Вы делаете, например, с письмом, которое приходит на Ваше имя или на имя Святейшего Патриарха от клирика, который подвергся незаслуженному, с его точки зрения, наказанию или прощению от епископа? Вы рассматриваете это письмо лично, или представляете на суд Патриарха, или переадресовываете обратно епархиальному архиерею, или же создаете специальную комиссию по расследованию?
- Это зависит от содержания жалобы. Если жалоба серьезная, то, конечно, Святейший Патриарх ее рассматривает сам. Если я чувствую, что вопрос можно уладить самому, так как Патриарх очень занят и всего охватить не может, то я ему докладываю суть вопроса и испрашиваю его благословения на то, чтобы решить этот вопрос лично. Потом я, как правило, звоню епархиальному архиерею и так, между прочим, спрашиваю о конкретном приходе. Он дает мне какую-то справку.
Часто епископ оказывается прав. Это не потому что мы защищаем епископов. Но нередко бывает так, что священник, переведенный епископом на другой приход, обращается к Патриарху или в Синод, чернит епископа, представляя себя святым, а потом выясняется, что у него одежда темноватого цвета. Жаль, что епископ в таком случае не всегда решается приехать в общину и рассказать обо всем откровенно, побеседовать с прихожанами, объяснить, каким был тот или иной священник и что побудило епископа перевести его на другой приход.
Сейчас бывают разные искушения. Священник, которому нужно восстанавливать храм, подчас становится добычей нечестных, недостойных людей. Иногда криминальные структуры проявляют интерес к его деятельности, и он начинает использовать их для святого дела. Мы должны твердо знать, что такое понятие, как "деньги не пахнут", для Церкви не подходит. Лучше год-два повременить, но чтобы все было хорошо и по справедливости, чем прибегать к помощи криминальных структур.
Таким образом, разные бывают случаи. Когда на епископа поступают коллективные жалобы, тогда выезжает комиссия, которая изучает этот вопрос на месте. Комиссия встречается со всеми сторонами конфликта и потом делает свои выводы. Затем эти выводы вместе с материалами, которых обычно комиссия привозит очень большое количество, докладываются на Синоде. Синод рассматривает эти материалы и выносит решение о степени виновности епископа или священника.
- Владыко, Вам наверняка приходится посещать духовные школы. Наверное, многие проблемы, возникающие во взаимоотношениях между пастырем и прихожанами в наших храмах, в частности, те, о которых говорилось в декабрьском определении Синода, коренятся в недостатках существующей ныне системы духовного образования. Ведь именно там, в духовных семинариях и академиях, будущие пастыри получают то мировоззрение, которое потом несут в массы. Каковы, на Ваш взгляд, основные недостатки нынешней системы духовного образования, и какие меры необходимы для их устранения в контексте предполагаемой реформы духовных школ?
- На этот вопрос не так легко ответить. На мой взгляд, сейчас духовные школы не отвечают запросам жизни. Приходят совершенно разные люди, с разными убеждениями и образованием. У нас не продумано, как их всех вовлечь в процесс образования, чтобы всем было интересно учиться - и молодым людям, которые с молоком матери впитали Православие, и тем, которые пришли ко Христу совсем недавно, желая стать священослужителями, но не представляют себе сложностей образовательного процесса в духовных школах. Им часто становится скучно и неинтересно.
Поставлен вопрос реформы духовного образования. Она осуществляется очень медленно, потому что духовная школа, с моей точки зрения, не была готова к возможностям, открывшимся в результате политических изменений в нашей стране. Мы идем по накатанному в советский период пути, когда многое запрещалось. В свое время нам хотелось что-то изучать, но нам не давали, говоря, что слишком образованные священники не нужны. А сейчас есть все возможности повысить уровень духовного образования. Мне кажется, есть некоторая косность в том, что, духовная школа не может .быстро перестроиться и ввести те дисциплины, те программы, которые отвечали бы запросам всех учащихся. Если бы предмет преподавался на соответствующем уровне, то его было бы интересно изучать. Я помню, когда я учился в академии, запрещали изучать новейшую историю Католической Церкви, и даже Православных Церквей. Это изучалось только в аспирантуре, а сейчас изучается в семинарии.
У меня есть пожелание к нынешним духовным школам. Мне хотелось бы, чтобы преподаватели, профессора наших духовных школ совместно работали над будущим нашей богословской науки, которая должна развиваться. Эта мысль должна работать, должна пробиваться, должен найтись ученый, который бы ее воспринял, развил, тем самым обогатив нашу духовность. Нужно изучать таких наших философов, как, например, отец Сергий Булгаков. Вот та богословская традиция, которая должна быть продолжена.
- Вы имеете в виду традицию русской богословской школы, которая продолжалась в эмиграции, в частности, в Свято-Сергиевском институте в Париже?
- Да, в Париже в свое время были сосредоточены мощные богословские силы. Я не говорю о современном Свято-Сергиевском институте, а о 30-х - 50-х годах, о богословах, труды которых можно и нужно сейчас свободно изучать. Когда я учился, для нас они были недоступны. Только когда я выехал на работу за границу и столкнулся с этим богословским наследием, я смог оценить его по достоинству. Труды парижской школы - это, с моей точки зрения, развитие принципов нашей дореволюционной русской богословской школы. Это очень хороший пример, который должен быть нами воспринят. Очень интересно, что после революции, когда здесь, в России, все рушилось, там мы обнаруживаем всплеск богословской мысли. Я желаю, чтобы наши духовные школы начали жить столь же активной духовной жизнью.
- Благодарю Вас, Владыко, за беседу. Есть ли у Вас какие-либо пожелания читателям нашего журнала?
- Мне нравится ваш журнал. Он очень соответствует своему названию - представляет жизнь Церкви в современном мире. Мне хотелось бы, чтобы мы сейчас в наше нелегкое время прониклись созидательной силой. Чтобы эта созидающая сила дала нам возможность творить, любить, делать добрые дела, чтобы и наше государство благодаря нравственным, духовным позициям своих граждан обрело духовный стержень. Чем больше в нашей стране будет людей верующих, православно образованных, духовных, целостных, тем здоровее будет наше общество. Все кризисы, по моему глубокому убеждению, будут преодолены, если мы преодолеем духовный кризис.

АльКин**
спасибо